Рассказывает Жанна Владимировна, 90 лет

Я родилась в Киеве, мне было 7 лет, когда началась война. Эти бомбы, этот страх, кошмар, голод, — три недели ада остались кровавым отпечатком в моей памяти.
Отец ушел на фронт, нас отправил к своей бабушке в Куйбышев. Там мы прожили всю войну. Училась, пошла в музыкальную школу на отделение скрипки.
Позже родственники увезли нас в Алматы, не хотели бросать одних. Ребенком мне было очень сложно слышать и осознавать, что родной город больше не так спокоен и дружелюбен. Теперь там царит ужас и жестокость. Бабушка ушла в Бабий Яр, не поехала с нами. 10 членов семьи погибло в войну, лишь из-за того, что они евреи.

Скрипка – единственное, что было со мной всю жизнь, мой оазис спокойствия. В Алматы были очень хорошие люди — евреи, съехавшиеся со всего Советского Союза. Они организовали и консерваторию, и педагогический институт, и университет, и многое другое. Там все жили миролюбиво, отлично относились к друг другу, не было никакого антисемитизма, в отличие от других мест. В школьные годы успела наслушаться: «жид», «жидовка», «жид-жид по веревочке бежит». Все это было, но мы как-то выбрались.

Закончила консерваторию, стала заслуженной артисткой Казахстана, работала концертмейстером симфонического оркестра в Петрозаводске. Потом мужу предложили место в Ленинграде, я последовала за ним. Попасть сюда было очень сложно, практически невозможно, добирались через 4 города, я это организовывала, знаю не понаслышке. Все удивлялись, как это вообще у нас получилось. Моя общительность и умение разговаривать с людьми помогало мне всегда и выручило тогда.

Сейчас, к сожалению, осталась одна, муж покинул, сын работает и живет в Германии. Безмерно благодарна «Еве» за помощь, за внимание, за то, что не оставляете одну.