От всей души поздравляем Александра Леонидовича Иофу с днём рождения!
Сегодня ему исполняется 99 лет!
Интересный, всегда подтянутый мужчина, приятнейший собеседник, человек с невероятно обаятельной улыбкой и добрыми мудрыми глазами. Человек, умеющий видеть и ценить тепло и заботу других людей. Про скромность и говорить не приходится.
Просим: «Сыграйте нам что-нибудь на пианино». Отвечает: «Что вы, я же совсем не умею играть. Только если так, побренчать…»
Показывает энциклопедию «Приборостроители России»: «Про меня тут тоже много написали», говорит с гордостью и удивлением лауреат Премии Правительства РФ, 67 лет проработавший в области гидроакустического приборостроения
Шутка ли – 67 лет трудового стажа?! Это при том, что из-за войны вынужден был прервать учебу и работать начал только в 1948 году.
Александр Леонидович оканчивал третий курс Политехнического института, когда началась война. Почти сразу призвали в армию и отправили в офицерскую академию, а дальше месяцы учебы в блокадном Ленинграде, отправка академии в Томск – пешком 15 км до аэродрома в 40-градусный мороз, таща за собой на лыжах и санях всё оборудование.
«Нас предупредили, чтобы мы не набрасывались на пищу, потому что пища была в неограниченном количестве, и запахи были такие раздражающие, что было трудно стерпеть и ничего не есть. Единственное, о чем мы тогда могли спорить, так это не о девочках, а кто больше хлеба сможет съесть без запивки водой. Некоторые наелись так, что попали в госпитали…
Мы должны были добираться туда пешком. Помню, как приютила старушка. Она уложила нас спать в натопленной избе. Мы спали все на полу. А когда проснулись, она на всех наготовила, а нас было человек 12-15. Это забота запомнилась на всю жизнь. Она отдала нам последнее в такое голодное время».
В Томске Александр Леонидович попал в госпиталь с воспалением легких, врачи его отправили восстанавливаться в Армавир, куда уже были эвакуированы из блокадного Ленинграда его родители и маленькая сестренка. Полгода относительно спокойной жизни и снова война настигла их – началось наступление немецких войск на Кавказ. Отцу поручили организовать эвакуацию промышленности, поэтому сами эвакуироваться не успели. Только благодаря своей смекалке и решительности Александру удалось спастись самому и спасти свою семью:
«У нас было особое положение, так как мы были еврейской семьей. Было предписание, что всем евреям нужно носить повязки на рукав для обозначения, а дальше началась жизнь на оккупированной территории».
Документы успели спрятать, а когда вышло распоряжение всем евреям зарегистрироваться в гестапо, Александр решил записать маму армянкой:
«Мы подали заявление маме на паспорт с маминой девичьей фамилией и написали, что мама армянка, а в Армавире как раз было много армян. Но начальник полиции сказал, что это жиды он знает отца и никаких паспортов этой семье не выдавать. Мне сказали, чтобы я шел в гестапо и пусть там уже определяют, что со мной делать. Я пришел в гестапо один и рассказал всю ситуацию, что нужно установить национальность. Они улыбнулись и написали по-немецки, что необходимо установить национальность выдать паспорт. Я вернулся в полицию, где сидят наши девочки, которые по-немецки ничего не понимают, что там написано. Я предложил перевести, и они согласились. Я им перевел, что национальность установлена и нужно выдать паспорт. Таким образом, я получил паспорт вопреки всем препятствиям начальника полиции. После это мы стали полу евреи. Мы и еще одна семья (муж еврей, а жена русская) остались единственные живые в Армавире, потому что все остальные евреи были уничтожены…»
Так сложилась моя жизнь. Для меня понятия страха не существуют, именно потому, что я тогда чудом остался в живых, а ведь мог быть расстрелян в любой момент».
