Мне посчастливилось познакомиться с удивительной женщиной, которой 16 августа исполняется 100 лет. Именно женщиной, потому что бабушкой или тем более «старой бабкой», ее никак не назовешь!
Подопечная «Евы» Наталия Израилевна Купцова родилась 16 августа 1918 года в Петрограде. Она коренная жительница Петербурга во втором поколении, что само по себе уникально, потому что до февраля 1917 года в России действовал закон о Черте оседлости, и жить в Петербурге евреям, за редкими исключениями, было запрещено.
«Ева»: Наталия Израилевна, а вы знаете историю вашей семьи, каким образом они оказались в Петербурге?
Н.И.: В Петербурге оказались они только потому, что прадед мой со стороны отца был кантонистом. Брали мальчиков еврейских в армию с 12 лет. И они служили 25 лет. И после этого они имели право жить в больших городах. И семьи тоже могли там жить, но при условии, что главы семей должны были быть ремесленниками. Отец мой портной, другой мой дядя жестянщик, третий — часовщик был. Все должны были быть при деле, иначе они не имели права жить в Петербурге. Дед Хаим был сапожник, а бабушка шила белье для солдат, ходила в казармы и продавала белье солдатам. Отец был известным портным
Бабушка овдовела очень рано, у неё осталось шестеро детей и её хотели выселить из Петербурга. Ей пришлось фиктивно выйти замуж за какого-то ремесленника, но она не жила с ним.
«Ева»: Наталия Израилевна, а что вы помните из Вашего детства?
Н.И.: В 1924 году в Петрограде, мне было 6 лет тогда, было сильное наводнение. Мы жили на Театральной площади, на улице Декабристов, на первом этаже, нас полностью затопило. У нас под окнами лодки плавали. Эту квартиру родителям дали после революции, она считалась офицерской. Эта была наша квартира, но со временем нам начали подселять соседей, и она превратилась в коммуналку. Мы прожили в ней до 1961 года. Сначала было очень тяжело свыкнуться с мыслью, что теперь придется жить с незнакомыми людьми, но нам очень повезло с соседями, мы с ними были очень дружны и все праздники отмечали вместе.
Очень хорошо помню день смерти Ленина. Каждый день все заводы утром давали гудки, когда люди шли на работу. В день смерти все заводы и машины гудели не переставая.
«Ева»: А вы помните школьные годы?
Н.И.: Сначала я училась в школе на Мойке 108, где потом учился Александр Городницкий. Когда я училась в первом классе, около школы продавали маковый ирис. Мы экономили и покупали за копеечку ириски (смеется). И брат мой там учился, он меня на 5 лет старше. Когда я заканчивала школу, девятый класс, ввели десятый. Но я уже ушла, не стала десятый кончать.
«Ева»: А почему не стали?
Н.И.: Надоело, я плохо училась. Математику и химию вообще не понимала.
«Ева»: А какие у вас были отношения с братом?
Я его всегда попрекала: ты первый, все таланты тебе достались одному. Он мне на это отвечал: зато у тебя характер хороший. Он окончил ЛГУ, хотя с поступлением были большие проблемы , так как не хотели брать из-за графы в паспорте, но у папы был там хороший знакомый, поэтому по большому блату все-таки договорились. Миша окончил математический факультет – доцент, кандидат математических наук, но был поэтом-переводчиком.
«Ева»: Наталия Израилевна сильно ли изменился город за столетие? Может быть, вы помните что-нибудь необычное?
Н.И.: Помню, как в 20-е годы каталась на вейках на Театральной площади. Запрягалась лошадь, и люди катались. Сейчас такого нет.
«Ева»: Чем вы занимались после окончания школы?
Н.И.: Я поступила в Центральное театральное училище. Очень хотела быть актрисой, но началась Финская война, а потом и Великая отечественная. Я в школе в драмкружке была, очень мне нравилось это все. Я же 4 года проучилась. Но началась война. Вы, слава Богу, не знаете, что такое война – она все судьбы переломала…
Перед войной я вышла замуж и в 1939 году родила дочку. Муж назвал Светланой, потому что она родилась светленькая. Я работала в областном театре, в Кингисеппе. Когда началась война, я была на гастролях, а дочка оставалась с моими родителями в Ленинграде, ей всего год и восемь было. Я в этот же день попыталась добраться в Ленинград, но сломала ногу.
Мы ездили на барже. Так называлась – «культбаржа». И с этой баржи руль, громадный такой, упал мне на ногу. И сразу оказалось, что я не могу никуда ехать. А я собиралась уже домой-домой, скорей к дочке. Но добрые люди всегда есть. Один из коллег, актер, взялся меня привезти в Ленинград. Тащил мой чемодан и меня с палочкой, нашли мне какую-то палку. Это был уже август. И меня сразу в больницу положили. Потом как раз 7 сентября, когда Блокада началась, меня выписали из больницы на костылях. Я ходила в поликлинику на процедуры на площадь Труда, а там свистели все время снаряды, бомбы. Как-то пришла в поликлинику, и при мне снаряд упал в трамвай. Погибло очень много народу тогда. Я перестала ходить на процедуры…
«Ева»: Вы были всю войну в Ленинграде?
Н.И.: Сначала были в Ленинграде. Начались бомбежки. Свете двух не было, а она лексикон знала уже: когда «тйевога-тйевога», она говорит, мама, «дём в бомбоубежу». А когда отбой, она так каждый раз радовалась, кричала «Обой, обой!».
Муж достал направление в эвакуацию в Омск. Помню 1941г. была потрясающе холодная зима. И это нас спасло. Потому что нас эвакуировали по Дороге Жизни через Ладогу. До Омска мы не доехали, потому что заболела дочь, поэтому нас сняли с эшелона в Вологде и попали в больницу. Я на коленях стояла у входа, чтобы меня пустили ухаживать за ребенком: не пускали! Но умалила, все-таки пустили меня. Мама тоже с нами поехала в эвакуацию, а папа остался в Ленинграде. Муж пошел на лейтенантские курсы, а после ушел на фронт.
«Ева»: Вы оставались в Вологде до конца войны?
Я написала брату мужа, он был военным из Ярославля. Он свою семью отправил в эвакуацию, а за нами приехал в Вологду и забрал в Ярославль. Там мы прожили 2,5 года. Меня устроили на работу в воинскую часть. Я работала в архивном отделе, в следственном отделе, в 4-м отделе — снабжение партизанских отрядов. В Ярославле ко мне хорошо относились.
Был еще интересный случай в Ярославле. Я ходила получать паек на железнодорожный вокзал, там давали суп по эвакуационным справкам. Вышла и вижу – на вокзале стоят двоюродные сестры с тетушкой. Одна лежит, другая еще стоит – их сняли с поезда по состоянию здоровья. Это было просто чудо! Я их забрала и привела к себе. После они отправились в Новосибирск.
А в 44-м году отец сделал нам вызов и мы вернулись в Ленинград. В городе была полная разруха, дома разрушены.
«Ева»: А чем Вы занимались после войны?
Н.И.: Я была военнообязанной. Приехала с переводом. Работала в военной цензуре, мы перебирали почту, корреспонденцию. В 45-м году просила, чтобы меня демобилизовали, но получила отказ. В 46-м все-таки демобилизовали.
Было не устроиться на работу, никуда не брали. Приехала двоюродная сестра-фронтовичка, их часть находилась во Львове, она забрала меня, а дочь я оставила с родителями. Во Львове работала в воинской части машинисткой.
В 47-м году родители написали, что есть место в Ленинграде, в таможне секретарем. Я все бросила и вернулась в Ленинград. Проработала в Балтийской таможне36 лет. В 1953 году меня уволили, когда было дело врачей, но через три недели умер Сталин, и меня взяли обратно. Я проработала до 65 лет, а после вышла на пенсию. Спустя столько лет, меня не забывают: поздравляют всегда с праздниками. Очень приятно.
«Ева»: А где все это время был ваш муж?
Н.И.: С мужем расстались во время войны. Без ссор. Прожили до войны 3 года, а после войны стали чужими людьми. Во время войны, так часто бывает. Потом он женился на хорошей женщине, мы дружили семьями. Вторая жена мужа – моя подруга (смеется). Мы остались в хороших отношениях.
На вопрос «А сколько бы еще хотели прожить?», Наталия Израилевна сказала: «100-летие итак много, но пока есть силы, можно и пожить».
Все это время пока мы беседовали, с нами была дочь Светлана, которая каждый день приходит к маме. Чувствовалась безумная теплота и нежность между этими людьми. Они вовсю готовятся к юбилею, потому что должны приехать родные с разных концов мира. Единственное, на что посетовала Наталия Израилевна, что как в прошлом году, она не сможет на празднике танцевать, потому что ходит сейчас с двумя палочками!
Мы искренне поздравляем Купцову Наталию Израилевну с юбилеем! И желаем прожить до 120!