Воспоминания о Холокосте. Наталья Адольфовна

Наталья Адольфовна (83 года) – член Общества бывших узников фашистских концлагерей и гетто. Человек, который своими руками бережно структурировал и собирал альбомы по концлагерям в музее Холокоста «Евы».
Ее история начинается в осажденном нацистами Ленинграде и заканчивается на Северном Кавказе, где Наталья Адольфовна с сестрой и мамой чудом убереглись от смерти в адской машине Холокоста.

Наталья Адольфовна вспоминает:

«Я сама пережила Холокост, член Общества бывших узников фашистских концлагерей и гетто.
Мы с сестрой услышали о музее Холокоста по телевизору: Павел Маркович приглашал евреев в музей в «Еве», созданный такими же, как мы – бывшими узниками. Мы пришли, это было в конце 90-х.

Павел Маркович попросил меня, как человека с высшим филологическим образованием, сделать альбомы по концлагерям. Материал какой-то был собран, но в разбросанном виде. Нужно было комплектовать в единые сборники. Собирала информацию по каждому концлагерю, читала, структурировала. Тогда еще не было компьютеров, все делалось вручную. Каждый альбом – воспоминания людей, трагичные, тяжелые, но очень важные.

Потом проводила экскурсии по музею. К нам приезжал представитель из Израиля, привезла кое-какие вещи: маленькие Библии, игрушки, фотографии. Больше всего мне запомнились: кукла (представлялось, как в страшное время ее сжимала в руках какая-то маленькая девочка, стараясь спрятаться от происходящего); Библии, которые держали в руках люди, молились, будучи в шаге от смерти.

В музее хранится моя личная фотография, оставшаяся от отца, погибшего на фронте. Он сделал этот снимок прямо перед войной, подписав: «Наташке на память» — это единственное, что у меня от него осталось.

Сестра написала рассказы-воспоминания о нашем детстве. О том, как мы жили в доме напротив Летнего сада и однажды в Лебяжью канавку попал заряд, ударная волна от которого разбила все окна. Мама, спавшая в это время под простыней, проснулась вся в осколках. Второпях она увела нас во внутренний дворик, там было безопаснее. Град снарядов, падающих в Неву, сотрясал все вокруг.

Писала о том, как с бабушкой ходили на Неву набирать воду. В валенках, с ведерком 6-летняя девчушка в мороз добывала воду для семьи.

Вспоминала, как мы уехали на Кавказ в апреле 1942 года. Ехали по Ладоге на машине, в кузове, мне было всего 1,5 года. Водитель ехал с открытой дверцей, чтобы не провалиться под лед. Мама рассказывала, что вокруг виднелись плавающие головки детей, перед нами разбомбили детский сад.

Потом приехали на Северный Кавказ. Думали, что спаслись от голода, страха, разрухи. Но уже в августе туда пришли немцы. Мама зарыла наши свидетельства о рождении. Позже всем сказали зарегистрироваться. Многих знакомых после регистрации расстреляли. Мы не пошли, тем самым спаслись. Но не надолго.

Маму повели в гестапо, мы хитростью сбежали: Галя подошла к часовому, следившему за нами, и сказала: «Мы заблудились, потеряли маму, пропустите, пожалуйста», он открыл нам ворота, так мы выбрались. Пошли к знакомой, она нас спрятала. Мать, допросив, отпустили.
Какое-то время она работала в пекарне на немцев, один из них все время подсовывал ей пирожки в карман, говорил: «для твоих девочек». Однажды к маме прибежала знакомая — переводчица у немцев, она увидела список на расстрел, где были наши имена. Велела бежать, но идти нам было некуда: двое маленьких детей, бабушка на руках. Мама оставила эту новость при себе и молча ждала этого дня.
В это время шла Сталинградская битва, немцев разбили, добрались до Северного Кавказа и в один день взяли врагов в котел. Это было за день до нашего расстрела! Так мы спаслись.

Музей Холокоста — священное место. В нем память, которую мы и будущее поколение обязаны хранить, чтобы больше никогда не повторились эти гонения по национальному признаку, чтобы никому больше не пришлось переживать эти страх, боль, потери»