«Я помню себя семилетней девочкой, как играли во дворе; страшились, что солнце – это дырка в небе, которая хочет всех поглотить; наши походы с младшей сестренкой к старшим в соседнюю деревню, где они учились. В семье нас было шестеро детей: шум, гам, игры, любовь царили в нашем доме. Мама и папа были верующими евреями, все праздники справляли, вместе готовили традиционные блюда к столу. Не смотря ни на что, гордились тем, кто мы есть. Тогда мы еще и не могли подумать, что наша жизнь может быть другой, что в один момент все изменится.
Началась война, наша семья эвакуировалась в Керчь, а оттуда в Краснодарский край. Перезимовав там, мы поехали в Среднюю Азию к родственникам, по пути попали под немецкий обстрел и потеряли отца и старшего брата. Добравшись до нашей конечной остановки – дома родственников, жизнь поуспокоилась, мама нашла работу, я пошла в школу. Там закончила 7 классов и получила похвальную грамоту, которая потом помогла в том, чтобы меня определили, как жертву Холокоста.
В 1946 году мы вернулись на родину в Беларусь, там я уже закончила десятилетку и поехала поступать в Ленинград. Сперва хотела учиться в Институте Приборостроения, но там не было общежития, и мой выбор пал на Учительский Институт на преподавателя математики.
Когда окончила институт, меня отправили работать в деревню Стайки, год там отработала, а потом уехала к матери в Петергоф, где она жила с сестрой. Устроилась там же в школу интернат, чтобы быть рядом.
Потом перенаправили в школу в Ленинград, но, когда пришла, вышло постановление, что с учительским образованием на работу не берут. Мне пришлось пойти на вечерне-заочное обучение в Институт Герцена. Когда окончила, уже решила остаться жить и работать в Ленинграде»